ПОЭМА
ВСЁ ЭТО БЫЛО
Детство – такое светлое счастье,
То, что случается с нами нечасто.
То, что волнует, чем-то тревожит,
То, что с годами только дороже.
Так далеко всё, туманом покрыто.
Что ёще вспомнится, что-то забыто.
Послевоенное, очень далёкое:
Луг в одуванчиках, небо высокое...
Что ж так волнует памятью сердца
Наше, не так уж счастливое детство?
Это – та самая малая родина.
Ветхий домишко с кустами смородины,
Русская печка с запахом хлеба,
Где-то за лесом кончается небо.
Рядом разбитая, в кочках, дорога.
Впрочем, машин по ней ездит немного –
Сено, дрова ль на быках привезут.
Цоб да цобе! Потихоньку идут.
Роются куры в дорожной пыли,
В поле ромашки качают шмели.
Дождик пройдёт, ребятня ему рада,
С луга до леса пёстрая радуга,
И босиком да по лужам вприпляску!
Милого детства далёкая сказка...
***
Мелкая речка бежит по песочку.
Здесь пропадает почти что до ночи
Весь босоногий ребячий народ.
Так и жила б здесь, да мама зовёт.
В узенькой речке мало водицы,
Лишь воробью едва хватит напиться.
Строим дома из песка и запруды,
Лепим горшки и другую посуду.
Ну, продержитесь хотя бы часок!
Всё высыхает, и снова – песок.
Жаркое солнце высветлит волосы.
Лишь где трусишки – белые полосы.
Кожа облезет с носа и плеч,
Здорово где-то под кустик прилечь,
Столько историй друг другу рассказано.
Всё на основе услышанных сказок,
Что на ночь бабушки, мамы читали,
Что от себя мы потом добавляем.
Сколько «страшилок» для бедных детей
Про всяких ведьм, колдунов и чертей.
Днём-то не страшно, и мы развлекаемся,
Ночью же вспомним – и сразу пугаемся.
Ну, а вдруг правда в колодце – русалка?
Кажется чёртом обычная палка,
Кем-то оставленная у плетня,
И в темноте всё пугает меня.
***
Утром лицо лучик солнца щекочет.
Дивные сказки снились мне ночью.
Яркое летнее солнце с утра,
Снова на речке вся детвора.
Вдруг мы вопросом таким задаёмся:
– Где же у речки начало берётся?
Дальняя даль, как в неё заглянуть?
Что долго думать? Решили – и в путь!
Мелкая речка бежит по песочку,
Рыбки-мальки наши ноги щекочут.
Луг возле речки, и на лугу
Рвём мы букеты цветов на бегу.
Чуть отдохнули, нет правды в ногах,
Ну, а венки у нас на головах.
День летний, длинный всё продолжается,
Речка течёт себе и не кончается.
Вот уж не луг, а сады, огороды,
Их от скотины плетнями городят.
А в огороде как без колодца?
И «журавель» – им вода достаётся.
А в огородах – морковка и яблоки,
Нас, ребятишек, балуют, радуют.
Если не свой, а чужой огород, –
Что ж, совершим на него мы налёт.
Ах, как здесь здорово всё зеленеет,
Да и чужое, известно, вкуснее!
Вот уж места незнакомыми стали,
Речка течёт себе, мы же устали.
Солнце печёт, и ни облачка в небе.
Ах, вот сейчас бы хоть корочку хлеба!
Берег высокий, ласточек гнёзда.
Солнце садится. Всё, уже поздно.
Ветер прохладный коснулся лица,
Нету у речки, видно, конца.
Жалко с мечтою своею прощаться,
Но надо скорее домой возвращаться.
Ну а как дома нас будут встречать,
Лучше об этом мне промолчать.
***
Детство ты наше, войной опалённое,
Много чем были мы обделёнными.
Плохо с одеждой, нету игрушек,
Да и питаться надо б получше.
Это хоть вспомнится, но не так часто.
Детство – страна сказок, солнца и счастья!
Нам открыть новое что-то охота.
Рядом с селом не зарыты окопы.
Повсюду в оврагах, размытых с весны,
Много «железок» с минувшей войны:
Бомбы, снаряды, гранаты и мины...
Всё же беда обходила нас мимо.
Позже, я помню, впрочем, случалось,
Время от времени что-то взрывалось.
Чтоб где не надо мы меньше бродили,
В садик родители нас отводили.
Рядом лес, луг и большая вода,
Нас на прогулку водили туда.
А на реке – лес с обеих сторон,
Наша река называется Дон.
Батюшка-Дон и казачья станица
Мне по ночам продолжают всё сниться:
Взгорок степной, от подснежников синий,
Ну а внизу – луг в весеннем разливе
Лес утонул, и вокруг вдоль реки
В лодках недвижно сидят рыбаки.
Край мой красивый, любимый до слёз,
Нет у нас белых российских берёз,
Но есть тополя, есть дубы и осины,
В травах луга заливные красивы.
Много озёр с тихой чёрной водою.
Милый мой край, моё сердце с тобою!
***
Мелкое озеро рядом с селом.
Чуть повзрослев, там всё лето живём.
Ловим плотвичек. Малы? – не беда!
Кошка довольна, есть ужин всегда.
В старенькой лодке, что без хозяина
До камышей и обратно мы плаваем.
А в камышах – полутень, тишина,
И не качает здесь лодку волна.
Смотрим порою часами на воду.
Вот в глубине стаей окуни ходят.
Вот промелькнула щука зубастая,
Ловит мальков. На крючок ей попасться б.
Здесь и кувшинки, и белые лилии.
Мы и букеты нарвать здесь могли бы.
Да вянут на воздухе враз на лету.
Что же – напрасно губить красоту?
С голоду тоже здесь не пропасть:
Корни у чакана вкусные – страсть!
Вместе, как будто сахар, мука.
Тихо над нами плывут облака.
В тёмной воде долго им отражаться.
Знать бы тогда, что вот это всё – счастье...
***
Долог день летний и всё же кончается.
Мама с работы домой возвращается,
Белым платочком прикрывшись от солнца,
Смотрит: навстречу ей дочка несётся.
Белые волосы, солнцем палёные,
Ну, а сама загорелая, чёрная.
Раз пять за лето облезет вся кожа.
Мама вздохнёт: «На кого ты похожа?
Я ж тебе дома быть приказала,
Снова от бабушки ты убежала».
Но мама знает, где дочке лучше.
Дома так тесно, дома так скучно.
Лето – такое время прекрасное,
Что же терять его дома напрасно?
Ближний лесочек зеленью радует.
Есть там грибы, поспевают там ягоды.
Щавеля листики кислые, вкусные,
Щи с ними лучше, чем просто капустные.
И пироги с щавелем, и вареники
Бабушка делает, – ну объедение!
А стебельки бросишь в воду, и вот
Так получается вкусный компот.
А по лугам речка Ерик течёт.
Там у нас был овощной огород.
Омут глубокий, кувшинки и лилии –
Место такое красивое, милое.
С мостика вёдрами черпаем воду,
Много воды надо для огорода.
Местный жестянщик мне сделал ведёрко,
От моей помощи хоть мало толка,
Но я стараюсь, ношу воду. Вот
Я до сих пор люблю свой огород.
Он в другом месте зовётся дачей.
Было, наверно, большой удачей,
Что я росла на земле и на воле,
Где лес и речка, степь, луг и поле
Всей красотой нам открывались,
Памятью в сердце они оставались.
Это всё помнится многие годы,
Не забывается и не проходит.
Позже что было, часто стирается,
Детство, как правило, не забывается.
Эта любовь навсегда, она вечная.
Длинное лето, почти бесконечное.
Хоть и зимой, бывает, завьюжит,
Край наш придонский всё-таки южный.
***
Вот подходило время покосов.
Вжик! Вжик! Вжик! Во дворах точат косы.
Утречком рано, покуда роса,
Ляжет в лугах под косою краса.
Пахнет до одури жёлтая кашка,
Ляжет в рядок луговая ромашка,
Красный горошек, душистый и чудный
Тоже в рядок. Это всё сеном будет.
И валерьяна, и белая кашка...
Хватит цветов нам на всё лето наше.
Мы не вернёмся домой без букета,
Будут цветы под кустами всё лето,
К осени вновь отрастает отава
И на лугу зацветают вновь травы.
А по краям ежевичные ягоды.
Лес – он такой, он всегда чем-то радует.
Где-то кукушка считает нам вёсны,
Запах трав скошенных, – слов нету просто.
Сено в стожках – ещё пахнет оно.
Скоро свезётся домой на гумно.
Ну, а зимою увидишь листок,
Или какой-то засохший цветок,
Белого или чуть жёлтого цвета –
И сразу вспомнится прошлое лето.
Снова запахнет лесом и зноем,
Тихим озёрным влажным покоем,
Лугом, раскрывшим цветы на рассвете.
Ждёшь не дождёшься: скорее бы лето!
***
Память как будто клубочком завита.
Кажется, всё уж давно позабыто.
Что-то припомнишь, приснится ль что ночью –
И размотается сразу клубочек.
Лето к концу, стали дни покороче.
Тёмные-тёмные, длинные ночи.
Звёзды срываются с неба и падают,
Кто успевает – желанье загадывает.
Яблоки гулко стучатся о крышу,
И журавли, улетая, курлычут.
И непонятно, тревожно на сердце.
Просто расту. Не кончается детство.
***
Собрали сушняк, на дрова всё сгодилось.
И в огороде всё уродилось.
Сено на зиму есть у Бурёнки,
Ходит она по отаве с телёнком.
Были нисколько мы не богаты.
Хлеба на карточки маловато.
Пили компот, чай с листом из смородины,
Ели, что выросло в огороде.
Делали суп из домашней лапши,
Бабушка в печке пекла каныши
С яйцами, с свежим зелёным лучком,
Да со сметаной, да с молочком.
Квас стоял, пенился, чуть ли не бочка.
Голода не было, это уж точно.
Тёрн, ежевику в кадках мочили,
На коридорной крыше сушили.
Были ну сказочно просто вкусны
С тёрном мочёным зимою блины.
А по весне, Дон когда разольётся,
Сетками рыба без счёта берётся.
Стоила рыба дёшево очень,
К Дону иди и бери сколько хочешь.
Вялили рыбу. Усохнет немножко,
Бросишь её в кипяток – и с картошкой.
А в сентябре, уже перед морозами,
Бахчи свозить начинали в колхозе.
Арбузы и дыни в амбары сгружали.
Мы то ль мешали, то ль помогали.
Когда арбузы вдруг разбивались,
Нам же, конечно, они доставались.
В соке лицо, даже сок за ушами.
Осы кружатся над сладкими нами,
Ох, и наелись, не лезет уж в рот!
К сладкому быстро пыль пристаёт.
Вот в таком виде, представьте вы сами,
Дочка является, к ужасу мамы.
Счастье арбузное быстро кончается,
Всё отмывается, и всё прощается.
Была у нас тоже полоска бахчей.
Кроме арбузов, тыкв и дыней,
Росла кукуруза, а также – паслен,
Чуть по-другому у нас звался он.
Неблагозвучное было то слово –
Просто нельзя есть паслён слишком много.
Бабушка ягоды эти сушила.
Ох, пироги же из них выходили!
Были с картошкой, были с капустой!..
Что же так в детстве было всё вкусно?
И кукуруза в печке варёная,
Сладкая-сладкая тыква печёная,
Каша из тыквы, грушевый взвар,
Вечером с чаем пыхтел самовар.
Сахар в большом, очень крепком куске.
Щипчики бабушка держит в руке.
Крошку-другую стяну невзначай.
Праздник сегодня – с сахаром чай!
Осенью в каждом почти что дворе
Сразу на утренней прямо заре
Варили нардек (иль кто как назовёт),
Проще – из сока арбузного мёд.
Долго варили, – чуть не до ночи,
Но уж выходит так вкусно очень,
Можно с блинами, и с хлебом, и ... ложкой.
Жаль, что давали его понемножку,
Чтоб на всю долгую зиму хватило.
Мы ведь варенья тогда не варили,
Не было сахара, не было сада,
Даже не знали мы винограда.
А до войны всё-то было в станице,
Да всё срубили и выжгли фашисты.
Мыслями всякими не задавалась,
Как маме с бабушкой всё доставалось?
Как без мужчины успеть всё непросто,
Я поняла, когда стала уж взрослой.
Мама окончила школу и курсы –
И на войну. Повезло ей вернуться,
Раненой, но всё же, к счастью, живой,
На пепелище вернулась домой.
Кучу наград привезла с фронта мама,
Если бы к ним да прибавка деньгами.
Немцы станицу спалили дотла.
Бабушка в старой «саманке» жила.
Сын же без вести пропал на войне
И неизвестно, в какой стороне.
Помню, ждала его бабушка очень,
Сердце смириться с потерей не хочет.
Вдруг он вернётся, вдруг – постучится?
Но не дано было чуду случиться.
И тосковала, и, часто бывало,
Внучку «сыночком» она называла.
Маме тогда повезло и с работой, –
Всё ж не колхоз, и платили хоть что-то.
Мама заведовала яслями,
Была медсестрою по образованью.
Работы в колхозе – почти до полуночи,
И ясли работали круглосуточно.
Хватало там всем с малышами заботы,
Сотрудников четверо было всего-то.
Но, помню я, было там всё у детишек –
Рубашки, панамки, пинетки, штанишки.
Детей в яслях сразу переодевали,
Сами одёжку ребячью стирали.
Деток кормили разнообразно,
Было игрушек всяческих – разных.
Их там любили от чистого сердца,
В ясельках было счастливое детство.
Ну а «саманка» крепка так крепка!
Строили деды – так на века.
Буду в станице – увижу вновь я,
Где жила наша когда-то семья!
Вот она – маленькая хатёнка,
Вот и сарай для коровы с телёнком,
Груша – её вместе с мамой сажали.
Здесь вот качели когда-то стояли,
И у забора – всё та же смородина,
И рядом – речка. Что ж, здравствуй, родина!
Речка давно превратилась в болото.
В домике, видно, живёт снова кто-то.
Очень быть может, что это всё вот
Даже меня ещё переживёт.
И из родных никого не осталось...
Всем нам нелёгкое время досталось.
Только лишь в сердце горькою былью –
Всё это было. Всё это было!
***
Вот стало небо из белого синим,
Жёлтые листья в лесу на осинах,
Ярким огнём полыхнули вдруг клёны,
Но, в основном, лес пока что зелёный.
Кончилось лето, такое весёлое.
Осень настала – осенью в школу.
В школу хотелось очень мне даже.
Новая школа у нас – двухэтажная.
Бомба упала в старую школу,
Будем учиться теперь в этой, новой.
Тёмное платье, фартучек белый,
С мамою в школу иду я несмело.
В классе друзья, – те ещё шалунишки,
Но ведь есть в школе большие мальчишки.
Мы опасаемся с ними встречаться,
Лучше им под ноги не попадаться.
Школа над Доном. Луга и леса.
Вряд ли ещё где такая краса.
Лес полыхает в пожаре осеннем, –
Ох, не для школы у нас настроенье!
Дождик был утром, грибная пора,
Снова звонок, в класс бежит детвора.
Так вот и тянутся школьные будни,
Складывать буквы вовсе нетрудно.
И вот ещё не настала зима,
Хоть по слогам, но читаю сама.
Хуже дела, как коснётся задачек, –
С мамой решаем. Решаю и плачу.
Трубы какие-то, как это сложно –
Переливать из пустого в порожнее.
Глупые эти задачи всегда:
Мчатся навстречу там поезда.
Где они встретятся, там и решение,
Просто авария будет, крушение.
Или ещё: будто бы в магазине
Много товара сложили в корзину.
Масло и сыр, колбаса и конфеты...
Где в магазине вы видели это?
Сколько же стоит вся эта сказка?
Вот и страдаю, и жду я подсказку.
Лампу зажгли – электричества нету,
Мама когда-то всё видела это.
Вот до войны хоть не брали корзинами,
Но, говорит, было всё в магазинах.
Мама, когда было в город ей нужно,
То привозила батоны, игрушки,
Бублики и колбасу. Ну и счастье!
Жаль, что случалось всё это нечасто.
Были ещё в моём детстве подарки.
Память такая отчётливо-яркая:
Вот возвращается мама с покоса,
Дочка встречает маму вопросом.
Очень мне было всегда интересно¬ –
Что же прислала лисичка из леса?
Хлеба подсохшего, может, кусочки,
Или картошка, яичко для дочки.
Мама оставила, мне же сказала,
Что мне лисичка гостинчик прислала.
В корку сухую вгрызаюсь я с хрустом,
Сказка, конечно, но что же так вкусно?
***
Осень как-то быстро вдруг кончалась,
То дожди сплошные начинались,
Мутной дымкой затянув окошко.
На припечке тихо пела кошка.
С вечера темно, длиннее ночи,
И уже на улицу не хочется.
В хате и уютно и тепло,
Злые ветры дуют, но не студят.
Только я болела всё равно
Гриппом иль какой другой простудой.
И тогда читала я все дни,
Ведь в библиотеку записали.
А задачи – подождут они,
Ведь больным задач не задавали.
А потом вдруг падал первый снег,
Крупный-крупный, тихий, как во сне.
Падал на деревья и дома, –
Не дома уже, а терема.
Бурые соломенные крыши
Становились и круглей, и выше,
Будто это сахарные головы –
Так их полизать хотелось здорово.
Снег катаю в шар у дома прямо.
Лепим бабу снежную мы с мамой.
Угольки – глаза, ведёрко – шляпа.
Называем бабу тётей Капой,
Это имя есть – Капитолина.
Вечер наступает тихий, синий.
Я же думаю, что к тёте Капе
Будет весной в рифму слово – «капать».
Но весна ещё так далека,
И её не хочется пока.
И теперь ещё в такой вдруг снег
Вспомнится опять порою мне,
Как слепили быстро мы ловко
Снеговик – и красный нос морковкой
И воткнули веник от порога...
Ни пути до детства, ни дороги.
Время, как спираль из бесконечности,
И уже всего лишь шаг до вечности.
***
Были подруги там, в моём детстве.
Память осталась от детства в наследство.
Старые фото порою найду:
Мы – на прогулке в детском саду.
Мы в первом классе, потом – во втором.
Вот – пионеры. Взрослеем, растём.
Бедно одеты, плохо причёсаны;
Как мне хотелось бантики в косы,
Платье красивое, туфельки белые!
Не получилось, что ж поделаешь.
На фотографиях всюду мы с ней –
С Клавой, любимой подругой моей.
Как себя помнить я начала,
Клава со мной всегда рядом была.
В классе и дома, в разных походах,
В разных проделках, в чужих огородах,
В куклы играли, книжки читали,
Вместе и ели, порознь лишь спали.
Часто у Клавы бывала и я.
Там была очень большая семья.
Были и братья, были и сёстры,
Жить им, конечно, было непросто.
И всегда дружно, и всегда вместе,
Было мне это так интересно.
Школу закончив – что делать, – расстались,
Но не навечно, не потерялись.
Хоть далеко мы теперь друг от друга,
Я никогда не забуду подругу.
Редко мы пишем, редко встречаемся,
Только что в сердце – не забывается.
Вот SMS вдруг ко мне прилетает –
С чем-нибудь Клава меня поздравляет.
Сразу такое чувство на сердце,
Словно прислало привет моё детство.
Есть в моей жизни другие друзья,
Дороги мне, их люблю очень я.
Если встречаемся, счастлива просто,
Только они из другой жизни, взрослой.
***
Снова метель в наши окна стучится.
Снова на улице воет и злится.
И выдувает тепло из избушки.
Мама читает, в руках – томик Пушкина.
Здесь в самый раз «Буря мглою...» послушать,
Здесь же и «Бесы» холодом в душу.
Я их боюсь, лучше сказку читать.
А за окном ничего не видать.
Сколько так будет, – всё воет и воет?..
Я же довольна: занятий нет в школе.
Бабушка крутит веретено,
Вот и за окнами стало темно,
Топится печь, мама стелет постель,
Глухо в трубе завывает метель.
Накрывшись теплее, лежу, но не спится.
За стенам вьюга беснуется, злится.
То ставней гремит, а то в двери стучится,
Как будто к нам в комнату хочет вломиться.
Проснулась я утром, к окну подошла.
Хоть день на дворе, только белая мгла,
Лишь снежные вихри уносятся к небу,
А дома – тепло, пахнет щами и хлебом.
Ещё про Незнайку я буду читать,
И – как же без этого! – в куклы играть.
Одна только кукла была настоящая,
И помню я имя той куклы – Наташа.
Всех кукол из тряпок я шила сама,
Давала им разные я имена!
Я шила одежду им из лоскуточков,
И были они, все как есть, мои дочки.
Играть я с подружками в куклы любила,
У них куклы тоже тряпичными были.
Метель начала стихать к вечеру лишь.
Она замела всю станицу до крыш.
А в небе луна смотрит вниз на село,
Наверно, дивится, как всё замело.
На Млечном Пути дальних звёзд хоровод,
И вспомнила я: «Скоро ведь Новый год!»
***
На Новый год ёлочка дома всегда,
И что небольшая, совсем не беда.
Большую у нас просто некуда ставить,
Игрушки мы с мамою делали сами.
Снежинки из ваты, пушистые, белые.
А в Деда Мороза не помню, чтоб верила.
Была в школе ёлка, красивая, яркая.
От Деда Мороза в кулёчках подарки:
Конфеты-подушечки, пряники разные.
И дети все рады, и лучше нет праздника.
И мы в хороводе у ёлки кружили,
Все девочки, помню, снежинками были.
Читали стихи, и старались как лучше,
А то ведь подарка ещё не получишь.
А бабушка дома учила другому,
Тот стих и сейчас я по-прежнему помню.
И хоть Рождество славить нам запрещали,
Мы с бабушкой дома его отмечали.
Конфеты, печенье – всё к празднику было,
Хоть редко, но «славильщики» приходили.
И сало, и яйца, есть студень всегда.
Как только зажжётся на небе звезда
И будет трещать за окошком мороз,
То бабушка скажет: «Родился Христос!»
***
Есть фотография в старом альбоме:
Наша станица, совсем незнакомая.
Видно, фотограф снимал с высоты,
Прямо в разлив – большей нет красоты.
Видно две школы: большая, поменьше.
В платьях старинных идут в церковь женщины.
Запечатлелось это мгновение, –
Всё изменило жестокое время.
Церковь – она до войны сохранилась.
Клуб в ней был, там молодёжь веселилась.
Всякие речи в том клубе звучали.
Старцы святые на стенах молчали...
Помню я, росписей было там столько!
Помню иконы в следах от осколков.
Не было крыши. Развалины. Пусто.
Только на стенах было искусство.
Краска, мозаика ль – чудо - картины.
Смотрит Мать Божия невозмутимо.
Можно куражиться, можно смеяться,
Знает она: по заслугам воздастся.
Не сохранили, не отстояли.
Храм по кирпичикам весь разобрали.
Кто дом построил, кто вырыл погреб.
Но не на пользу себе, а на горе.
Счастья у рушивших храм не случилось,
Радости в жизни не получилось.
Помню, судачили люди тогда:
– К каждому в дом постучалась беда.
Строили предки храм на века,
Но поднялась на святыню рука.
Так там и пусто, трава не растёт.
Старый фундамент ждёт: время придёт.
Может, дождутся потомки, случится:
Церковь-красавица возродится.
И поплывёт и за лес, и за Дон
Благословенный малиновый звон.
***
Зимою и санки, зимою – коньки, –
И так незаметно летели деньки.
То школа, то улица, уроки – и спать.
И вот уж весна наступает опять.
Повисли сосульки длиннющие с крыши,
Хоть в классе сидишь – за окном капель слышишь.
И солнышко яркое, всюду вода,
Но только, я помню, случилась беда:
По радио утром – мы только что встали –
Сказал Левитан, что вчера умер Сталин.
И тихо, и слышно – капель громко капала.
Впервые я видела, как мама плакала.
Нам в школе всегда говорили о том,
Что мирно и счастливо все мы живём,
И помнить должны все советские дети,
Что Сталину только спасибо за это.
Но я понимать начинала отчасти:
То, как мы живём, не похоже на счастье.
Нет денег, одежды, конфет и игрушек,
А чтоб быть счастливым, жить надо получше.
Вёсен и зим пролетело немало.
Время пришло, и страна вся узнала
И про ГУЛАГ, про Лубянку и Берию.
Может, не все в это сразу поверили,
День этот вспомнив, мне стало ясно –
Плакала бедная мама напрасно.
Бабушку я не видала в печали.
Знала уж что-то, да только молчала.
Мне же по возрасту знать не положено,
Что та беда зацепила нас тоже.
Были при Сталине эти дела:
Зять арестован, а дочь умерла.
Внучка осталась, как в сказке былинной,
Только рождённая – Ангелина.
Стала у бабушки новая дочка.
Перед войною школу закончила,
Вместе в войну пережили все беды,
Вместе встречали праздник Победы.
Ну а как было мне появиться,
Ангелина уехала дальше учиться.
Всё, что имеет, добилась сама.
В гости, порой, приезжала она.
Платья, костюмы, конфеты, игрушки –
Мне привозила самые лучшие.
Разница в возрасте – разве беда?
Ангелина со мною сейчас и всегда.
Пусть далеко, вряд ли свидимся с ней,
Главное, есть она в жизни моей.
Об этом тогда ничего я не знала.
Какие печали – весна наступала!
***
Весной же счастливым быть можно и нужно.
Пускаем кораблики разные в лужах,
Плывут они, сделанные неумело.
Бумага и щепки, кора идут в дело.
И стала речушка большою рекою,
Когда много снега, бывает такое.
Наша станица – на месте неровном.
Часть её низкая, дальше – пригорок.
Речка, где лето мы проводили
На равные части станицу делила.
Через речушку был мост очень длинный,
Так как здесь море во время разлива.
Было всё это очень красиво,
Только частенько мост уносило.
И оставалась одна переправа –
Лодки от берега к берегу плавали.
Раньше и ливни такие бывали,
Что все сады-огороды смывали.
Мелкая, тихая эта речушка,
Наша любимица, наша подружка,
Если вдруг ливень, буквально в минуты
Горной рекой становилась как будто.
И размывала пруды и плотины,
Пеной белея, неслась она мимо,
Мусор несла и гремела, как гром.
Мост от воды выгибался горбом,
И, разорвавшийся быстрым потоком,
Он уплывал, к счастью, всё ж недалёко.
Мост зависал на кустах и деревьях,
Мокрыми досками грустно белея.
Ну, а как станет вода убывать, –
Вновь всем колхозом его собирать.
***
Течёт речка Дон, и ломается лёд,
Бежим мы смотреть на Дону ледоход.
Как льдины плывут, затирая друг друга,
Как берег вода подмывает упруго.
Уже под водою и лес, и луга,
И грязь всюду, ступишь – и вязнет нога.
А вот на припёке трава прорастает,
Дымится на солнце земля, подсыхая.
Кричат петухи – вот певцы так певцы!
Поёт жаворонок, вернулись скворцы.
А дома у нас тоже праздник сегодня,
И лепим из теста мы жаворонков.
Есть крылышки, клювик, есть хвост, хохолок.
Давай к нам, весна! Заходи на порог!
Уже дольше дни и всё ярче рассветы,
И скоро каникулы, и снова лето...
***
Это всё было, было со мною.
Осень за летом, весна за зимою.
Не остановишь и не воротишь,
Что не запомнилось, близких не спросишь.
Маленьким счастьем, радостью в сердце
Всё ещё помнится мне моё детство.
Пусть там, в станице, люди другие.
Так же любимые и дорогие –
Тихий Дон-батюшка, он неизменен,
Те же поляны, те же деревья.
Речки, дороги, озёра бездонные –
Все меня помнят, я тоже их помню.
Землю родную я обнимаю,
Мысленно к сердцу её прижимаю.
Нет пусть давно тех, кого я любила,
Я их всех помню! Это всё было!
Что-то однажды случается с нами,
И вот не просто уже это память.
Словно включилась видеокамера,
И для отсчёта времени – таймер.
И вижу ясно: оттуда, из вечности,
Вот бежит девочка маме навстречу.
Мама, рукою прикрывшись от солнца,
Радостно-радостно дочке смеётся.
И изменить что-то не получается –
Эта вот только картинка включается.
Словно пробоина где-то во времени,
Вижу другое я измерение.
Если здесь жизнь моя – пьеса в финале,
Там она только в самом начале.
Видно, пока это всё не забыла,
Будут все живы, кого я любила.
Память моя, как экран в моё прошлое,
Где со мной было только хорошее –
Там, в моём детстве, в другом измерении.
Жаль, быстро таймер считает мне время.
|